Израилю необходимо признать новую реальность
В условиях неизбежного сокращения ресурсов, располагаемых державами, от отношений которых зависит судьба мира, Ближний Восток все более предоставлен сам себе. Конфликт на Ближнем Востоке является для современной мировой политики слишком периферийным, чтобы великие державы относились к нему всерьез.
У всех государств есть большая стратегия, знают они об этом или нет. Большая стратегия Израиля на протяжении десятилетий состояла из двух пунктов: во-первых, готовность к решительным действиям в случае возникновения серьезного внешнего вызова и, во-вторых, опора на США, как самого главного гаранта существования еврейского государства.
Сейчас эта стратегия может оказаться скомпрометированной. И у Израиля вряд ли есть возможности вернуться к прежнему способу существования. Вариантов может оказаться два: либо постепенно двигаться в сторону создания полноценной государственности, либо смириться с тем, что в перспективе середины этого столетия весь проект окажется закрытым.
Прошло уже более двух недель с момента массированного нападения боевиков движения ХАМАС на территорию государства Израиль, результатом которой стали многочисленные человеческие жертвы, невиданный всплеск эмоций и насилия в отношении соседей со стороны еврейского государства.
Однако сейчас можно уже с уверенностью предположить: события на Ближнем Востоке вряд ли приобретут масштаб, имеющий фундаментальное значение для глобальной стабильности. С гораздо большей вероятностью они станут началом нового раунда региональной политики, отражающего общемировые изменения.
Даже самые решительные действия Израиля по отношению к мирному палестинскому населению, что мы и наблюдаем последние пару недель, не могут изменить общее соотношение сил в регионе. И уж точно они не представляют собой конфликт, который был бы способен преобразить региональную политику, как это нам обещали израильские правители в первые дни кризиса. Просто потому, что она уже изменилась, и не так чтобы самым благоприятным для Израиля образом. Уже и США, не говоря об их подопечных, не способны существенно повлиять на внутренние процессы эмансипации государств, которые на протяжении почти всей истории Израиля даже не стремились сформулировать свое мнение, а если оно и было, то восточный прагматизм не требовал его высказывать.
Сейчас этот же прагматизм диктует соседям Израиля другую линию поведения, и это не так чтобы самая хорошая новость для желающих жить «по старине» израильтян. Заявленное стремление последних изменить политическую карту региона воспринимается как не меньшая архаика, чем недавние слова главы американского государства о том, что США могут построить новый мировой порядок.
Спору нет, Америка располагает сейчас самыми большими совокупными возможностями, а Израиль сильнее в военном отношении, чем его соседи. Но у всех уже был шанс убедиться в том, насколько несправедливым и, главное, неэффективным является предлагаемый ими порядок. Повторять этот опыт в условиях явного ослабления обеих держав никто особенно не стремится.
Альтернатива порядку, при котором Израиль находится на особом положении, также не представляется никому особенно катастрофической. Мир не содрогнется даже в том случае, если израильское государство исчезнет, а глобальная монополия США перестанет выступать главным гарантом глобализации. Да и конкретное положение дел на Ближнем Востоке создает мало оснований для подлинной тревоги.
Излишним было бы преувеличивать значение происходящего на Ближнем Востоке для международной безопасности в целом. Особенность в том, что, несмотря на весь свой драматизм, ситуация там никак не влияет на вопросы выживания наиболее сильных держав планеты – США, России или Китая. Сейчас они выступают с разных позиций относительно того, какой путь развития положения в регионе был бы наиболее оправданным в долгосрочной перспективе, а также каковы подлинные причины происходящего кризиса.
При этом позиция США является, как мы видим, наиболее двойственной. Публично американские власти не жалеют комплиментов в адрес своих израильских сателлитов, поставляют им вооружения и вообще полностью на стороне Израиля. Однако складывается впечатление, что переход Тель-Авива к более решительным действиям не так чтобы отвечает видению американцами стратегии сохранения своего присутствия на Ближнем Востоке.
Все войны, которые Израиль на протяжении 75 лет вел против своих соседей, прямо или косвенно служили интересам Вашингтона. Большая стратегия США как раз и состоит в том, чтобы инструментально относиться к любым международным партнерствам. И Израиль здесь, как бы ни думали эмоционально настроенные граждане, не является исключением. Сейчас его резкие действия и раскачивание дальнейшего кровопролития не принесут США никакой пользы. Наоборот, могут осложнить их действия по созданию новых оснований для заинтересованности арабских режимов в американском присутствии. И публичная озабоченность по поводу того, что Запад в результате поддержки Израиля теряет свой авторитет у стран Глобального Юга, является вполне недвусмысленным сигналом для израильских правителей.
Для России и Китая кризис на Ближнем Востоке также не является вопросом национальной безопасности, а отношение к нему должно восприниматься через призму их подходов к мировому порядку в целом. Обе державы оценивают ситуацию с точки зрения международного права и формальных обязательств мирового сообщества перед арабским народом Палестины.
Даже более драматическое развитие событий вокруг Израиля не окажет значительного влияния на положение там, где Москва и Пекин действительно видят угрозы своей безопасности. То, что США не решатся в современных обстоятельствах атаковать Иран, достаточно очевидно даже для таких неискушенных наблюдателей, как автор этого текста. Но в том фантастическом случае, если бы война с Тегераном пришла кому-нибудь в голову, опыт Украины показывает: при наличии логистических возможностей внешняя помощь может сделать устойчивость среднего по размерам государства большей, чем на это рассчитывает его более могущественный противник.
Отправка Китаем нескольких военных кораблей на Ближний Восток может рассматриваться нами, скорее, не как показатель эскалации, а как признак достаточно высокой уверенности в том, что там им ничего угрожать не может. То же самое касается и вероятного усиления российского военного присутствия в Сирии. Великие державы не рассматривают Ближний Восток в качестве арены своего конфликта, но стремятся усилить там свои дипломатические позиции.
Все это заставляет прийти к выводу, что конфликт на Ближнем Востоке является для современной мировой политики слишком периферийным, чтобы великие державы относились к нему всерьез. Это значит, что странам региона, и Израилю в первую очередь, предстоит самим пройти большую часть пути в сторону стабилизации своих отношений. В условиях неизбежного сокращения ресурсов, располагаемых державами, от отношений которых действительно зависит судьба мира, Ближний Восток все более предоставлен сам себе. И не стоит обманываться тем, насколько большое внимание развитию кризиса уделяют глобальные средства массовой информации – их работа требует новостей на фоне затянувшегося конфликта на Украине и никак пока не сбывающихся ожиданий в отношении судьбы Тайваня.
Израильская элита продолжает взирать на внешний мир с позиции психологического преимущества. В его основе лежит безжалостно промотанное наследие первых десятилетий еврейской государственности и прямой доступ к основным ресурсам управления общественным мнением на Западе. Однако мы видим, что в современных условиях этого оказывается недостаточно для того, чтобы обрести подлинную уверенность в себе. Признать, что государство Израиль – это одна из функций американской и мировой политики, означало бы для его лидеров и граждан вступление на путь переоценки собственного места в мире. Пока мы не видим сигналов о том, что такой сценарий является вероятным.
Источник
Обсудим?
Смотрите также:
