Как прокормить миллионы детей? Интервью с основателем благотворительной организации Mary’s Meals
Что может сделать один прием пищи в день?
Много. Во-первых, он сразу решает голод как насущную проблему и заботится об основных потребностях конкретного ребенка. И тогда он может привести его куда-нибудь, где он сможет получить образование, что, в свою очередь, сделает возможным многое другое.
Родителям из Центральной Европы трудно представить, что они отправят голодного ребенка в школу. А потом еще ждать, что он чему-то научится. Однако насколько распространена эта реальность в развивающихся странах?
В мире около семидесяти миллионов детей, которых вы только что описали: они ходят в школу и им нечего делать. Добавьте к этому еще около шестидесяти миллионов человек, которые вообще не ходят в школу, потому что голодны.
Однако один прием пищи в день – это вообще достаточно?
Часто нет. Для многих детей, получающих от нас еду, это единственная достойная еда в день. И иногда я задаюсь вопросом, можем ли мы сделать больше. К сожалению, мы не можем решить все, но наша цель — хотя бы доставить еду в места, где дети могут учиться. Эта связь является для нас ключевой: мы хотим дать им возможность получить образование.
Отправляют ли родители своих детей в школу только для того, чтобы поесть? И действительно ли образование представляет собой своего рода бонус?
Очень часто. Когда мы начинаем кормить детей, посещаемость резко возрастает — часто это единственная причина, по которой они приходят в школу. А те, кто уже туда ходит, начинают посещать занятия не раз-два в неделю, а ежедневно. Так что количество студентов увеличивается не по дням, а по часам.
Какие места самые плохие с точки зрения питания и образования?
Наиболее тяжелые условия преобладают в странах Африки к югу от Сахары, в таких странах, как Южный Судан, Эфиопия, Малави, Замбия и Зимбабве. Индия тоже очень пострадала, но она находится в другой ситуации: там огромные богатства, но половина населения все еще живет в крайней нищете. Проблема в разделе имущества. И среди стран, которые больше всего нуждаются в помощи, находится Гаити, где дети сталкиваются с массовым недоеданием.
Как африканские институты борются с описанными проблемами?
Мы работаем конкретно в наиболее пострадавших районах, и наша миссия: Идите туда, где вы больше всего нужны. Поэтому мы работаем в Судане или Малави, где власть правительства крайне ограничена, а то и вовсе отсутствует. На Гаити государство практически распалось. Так что наши ожидания от правительств очень ограничены. Тем не менее, мы по-прежнему стараемся работать с ними в тесном контакте, но мы очень осторожны, чтобы не снимать с них ответственность. Потому что однажды штатам придется взять на себя программы школьного питания.
Неужели люди из госаппарата не чувствуют, что вы их куда-то толкаете? Не боитесь ли вы, что учреждения могут даже занять откровенно враждебную позицию?
Крайне редко кто-то может быть откровенно враждебен. Конечно, нас иногда расстраивает их апатия, то, насколько низкий приоритет они дают нам, даже учитывая, как мало у них ресурсов. В любом случае незаинтересованность встречается гораздо чаще, чем прямое неодобрение того, что мы делаем.
У кого-нибудь были проблемы с тем, что вы являетесь христианской благотворительной организацией?
Формально мы не принадлежим ни к какой церкви. Наша миссия универсальна, она для всех, кто хочет к нам присоединиться. Мы предлагаем блюда вне зависимости от вероисповедания получателя. И мы никогда не связываем раздачу еды с обращением. Однако мы также открыто признаем, что Евангелие вдохновляло нас на работу и что многие люди, участвующие в ней, движимы своей верой. Однако в самой работе мы четко разделяем упомянутые вещи, и поэтому у нас нет проблем. Пожалуй, единственным исключением является Индия, где она иногда «попискивает» — не из-за христианства, а из-за сохранившейся памяти о колониализме. Тот факт, что мы с Запада, может быть чувствительным для некоторых. Но прямо сейчас в Индии мы нигде не делаем свое имя заметным, а вместо этого работаем с партнерской организацией Bread, которая распространяет продукты питания.
Как вы выбираете свои рабочие места? И как вы потом начинаете там работать?
Сначала мы связываемся с лидерами местных сообществ и объясняем им, как все работает. Очень важно в начале прояснить обязанности, потому что это не тот проект, который мы будем придумывать, а потом все это кому-то прививать. Мы полагаемся на местных жителей, чтобы управлять всем, закупать еду и готовить. Очень часто это родительское объединение в конкретной школе или школьный совет. Мы строго настаиваем на этом: либо вы сами вмешиваетесь, либо мы идем дальше. Мы делаем все возможное, чтобы все было локально, чтобы помочь местной экономике. Мы покупаем у местных фермеров, а люди затем строят продовольственный склад и общественную кухню. Конечно, у нас в регионе есть сотрудники, которые обучают волонтеров, а потом контролируют, как расходуются деньги на проект. Например, они посещают каждую школу два раза в неделю и проверяют качество питания. Для этого, конечно, собирают данные.
Мне кажется, это полная противоположность обычной процедуре некоторых крупных гуманитарных организаций, которые решают проблемы директивно сверху. Вы когда-нибудь сталкивались с описанным подходом?
Да, к сожалению, это традиционный способ разработки программ. Мысль о том, что мы можем сидеть в Европе и придумывать решение оттуда, полная ерунда. Мы пытаемся сделать это по-другому. Например, самый старый и крупный наш проект представляет Малави: там мы обеспечиваем питанием около миллиона детей, то есть треть всех учеников, и у нас в стране около сотни сотрудников. Однако на их счету десятки тысяч добровольцев. Вначале всем управляли несколько европейцев, но сегодня все сотрудники малавийцы. С годами там сформировалось местное лидерство.
Как участвуют вышеупомянутые волонтеры?
Конечно, они не работают каждый день. В школе может быть команда, скажем, из пятидесяти человек, некоторые из которых появляются только раз в две недели, так что это никого не обременяет чрезмерно. Подавляющее большинство составляют женщины, которые чрезвычайно самоотверженны. Они встают в три-четыре утра, чтобы прийти в школу и начать готовить. Конечно, мы пытаемся достучаться и до мужчин, и они есть, но их действительно узкое меньшинство. Большую часть работы будут выполнять женщины во всем мире.
В последнее время я наткнулся на статистику, которая показывает, что общая ситуация в мире улучшается. Но видно ли это в поле?
Смею тут не согласиться. Если бы вы сказали это три года назад, вы были бы правы. Но в тот момент, когда на нас обрушилась пандемия ковида, за которой последовал экономический кризис, нестабильность в Украине и сопутствующий дефицит зерна, все изменилось. Так что спустя десятилетия, когда статистика показывала улучшение глобальной ситуации, все снова движется вспять. Сейчас на планете на миллионы больше голодающих, чем два-три года назад.
Как рост цен на продукты повлиял на вашу работу?
Рост цен – основная причина, по которой люди не могут есть. Конечно, иногда виноваты военные конфликты или стихийные бедствия, такова реальность. Но у большинства из тех, кто хронически голодает, просто нет денег на еду. Не то чтобы у них его не было — они просто не могут себе этого позволить. Цены на продукты питания сейчас очень резко растут.
В какой степени текущие мировые события повлияли на вашу организацию в финансовом отношении?
Это влияет на обе стороны уравнения: с одной стороны, покупать продукты намного дороже, а с другой стороны, сложнее получить деньги от доноров. Мы сами описываем нашу организацию как «массовую». Хотя у нас есть некоторые государственные гранты, подавляющая часть нашего бюджета состоит из небольших пожертвований множества простых людей, которые нас поддерживают. И эти люди чувствуют влияние экономического кризиса, поэтому у них остается меньше денег на благотворительность — так что и здесь мы чувствуем давление.
Я знаю, что это очень общий вопрос, но каким вы видите будущее детей на Глобальном Юге? Будут ли они через двадцать лет жить лучше, чем их родители сегодня?
Да, я так думаю. Я верю, что мы преодолеем нынешние трудности и вернемся к росту. Ключом к этому является образование, которое мы можем увидеть своими глазами по всему миру. Благодаря образованию могут развиваться даже очень бедные страны, где население в то же время чрезвычайно молодо по сравнению с нашим. Если эти люди получат образование, то у них есть шанс.
Мы знаем, что развитие также требует верховенства закона и экономической поддержки. На какое место в пирамиде приоритетов вы бы поместили образование?
Обязательно до конца. Конечно, играют роль и многие другие факторы, например, здравоохранение и, конечно же, создание рабочих мест. Но образование – это то, чему мы должны уделить особое внимание. Если мы не будем водить детей в школу сытыми, ничего другого тоже не получится. В то же время мы должны сохранять долгосрочную перспективу, потому что ситуация не будет решена сразу благодаря образованию. Но простое обучение людей чтению и письму полностью изменит их жизнь. Они придумают то, о чем раньше и подумать не могли. Они могут лучше защитить себя от коррупции в органах власти, у них больше шансов пойти на выборы и проголосовать за того, кто их защитит, или они будут читать о новых технологиях в сельском хозяйстве.
Что вы думаете о мнении некоторых людей из богатых стран о том, что жители бедных стран не заинтересованы в том, чтобы много работать и улучшать свои условия жизни?
Это сплошной миф, но, к сожалению, встречается очень часто. Я регулярно встречаюсь с людьми из беднейших сообществ, и возникает непреодолимое желание изменить их участь. При этом они действительно сами его улучшают, потому что мы подходим к ним не как белые люди с Запада, которые приносят им решения на золотом блюдечке, а подходим к ним как к партнерам. Мы им говорим: мы с вами будем работать, но вы должны попробовать. Вся тяжелая работа ложится на них, и если они не желают ее делать, то «Питание Марии» не работает на местах. Это связано с вашим вопросом о культуре «все исправить», которую представляют некоторые гуманитарные организации. Мы не можем покрыть все потребности людей там, но мы и не должны. Мы кормим детей в школе, а обо всем остальном должны заботиться местные жители.
Есть ли у вас личный опыт, когда ребенок приходит к вам позже и говорит: «Я смог чего-то добиться, потому что вы разрешили мне ходить в школу»?
Да, это случилось со мной. Удивительная юная леди по имени Вероника была в самой первой группе из двухсот детей, которым мы давали еду в Малави. Будучи сиротой, ее воспитывала старшая сестра, и иногда им нечего было есть целую неделю. А потом мы начали раздавать еду в школе, и она пришла посмотреть. Она сказала мне, что иначе она никогда бы не подумала пойти в школу. Ну, она недавно получила университетский диплом и теперь преподает в средней школе. Она определенно не одна. Сегодня по миру ходят тысячи людей, которые чего-то достигли, потому что могли ходить в школу и не голодать.
Обсудим?
Смотрите также:
